Мой старый дом.
Jun. 26th, 2003 05:27 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dorimenaВ нашем доме было 32 квартиры : два подьезда по 16 квартир, по 4 на каждом этаже.
* Рядом со мной на первом этаже жила пенсионерка-фронтовичка, начавшая свой путь в Сталинграде, убежденная сталинистка. Это она настояла на моем от’езде в Израиль, надеясь, что здесь, среди своих, я смогу выжить. Это она дважды вытягивала («возвращала» было бы слабо сказать) меня к жизни, забеспокоившись, что я по два дня не давала о себе знать; первый раз обнаружив меня без сознания на полу и вызвав «скорую», второй раз надавав пощечин и напоив сладким чаем, когда я, впав в депрессию, на два дня залегла на диване, лицом к стенке. А сколько городских романсов она пела.
* С другой стороны жил, а потом пропал, мой ровесник, потерявший по пьянке ступни и выдававший себя в винном подвальчике за «афганца». Он постепенно пропил все из дому, соседи заходили посмотреть как он жарил яичницу на отданном ему в починку утюге или на на голубя, придушенного кошкой и заботливо уложенного хозяину на подушку для подкрепления. Сосед никогда не забывал угостить животное, покупая бутылку себе и бутылочку валерьянки для нее. Потом, пропив даже счетчик, пропал.
А как-то ночью пропала и дверь от его квартиры. Там периодически ночевали бомжи, иногда разводившие костер посреди квартиры, и ночью приходилось бежать заливать его зараннее наполненным ведром.
* На нашем же этаже жил бывший директор школы, медленно, но упорно спивавшийся благодаря своему промыслу – торговле самогоном. В трезвом виде любил побеседовать о политике, а в пьяном выискивал невероятные поводы для оскорблений. Частенько у меня среди ночи раздавались звонки, и в приоткрытую дверь мне протягивали деньги и пустую бутылку – люди ошибались адресом, очень хотелось хоть раз ошибиться тоже : взять деньги и налить воды.Когда я заглянула навестить его в больнице (дети отказались с ним общаться), он расплакался. Потеряв ногу, он вернулся совсем озлобленным.
* Над пенсионеркой жила «художница», тоже пенсионерка, подрабатывавшая написанием текстов на лентах для венков. Незаметно для нас, ее увлекли «иеговисты», давали читать литературу, а потом посоветовали прописать у себя семью молодых врачей. Меня не было дома, соседи рассказывали, под’ехала «скорая», «художницу», связанную спецхалатом, выволокли на носилках. Она кричала, просила соседей обратиться в милицию.
Разыскали мы ее в психдиспансере, дрожащую, подавленную. Сказала, что не дают теплой одежды и бьют. На милицию никто из нас не надеялся. Я занялась поисками ее единоверцев. В городе действовало несколько отделений общины «свидетелей иеговы». Вечер за вечером после работы я обходила эти молитенные дома в поисках ее «сестер» и «братьев». Все утверждали, что это не их участок. Наконец, в соседнем дворе я увидела парочку агитаторов с брошюрами, затащила их к себе, рассказала, что случилось. На что они ответили : «Это хорошо, что она страдает, это она грехи искупает, мы ей на неделе книги занесем». Теплую одежду они взять отказались, а нас к ней больше не пустили. Привезли «художницу» новоявленные соседи в ночь перед смертью. После похорон пригласили весь дом на поминки.
* Надо мной жила молодая семья, хозяйку я знала с детства. Ее мама прославилась тем, что оба ее мужа покончили с собой. Как впоследствии выяснилось, муж молодой был мелким рэкетером – на территории Румынии с дружками останавливали школьные автобусы из Молдавии, пассажиры которых (учителя и ученики) ездили подторговывать продуктами, тряпками – что и составляло основной приработок в семьях. Сантехника у нас была старая и заливали они меня регулярно. Рэкетер бегал по квартире, размахивал пистолетом, орал в трубку диспетчеру «аварийки», что он пристрелит их, если заявятся позднее , чем через 15 минут. Приходилось прикрикивать, чтоб он взял тряпку и вытирал лужу – тогда он откладывал пистолет (авторитет старших почему-то действовал).
* Рядом с ними жильцы все время менялись. Помню одну сволочь, которую злило, что детки ставили на их этаже коробку с очередной ощенившейся дворнягой. Как-то ночью соседка вызвала неумелого живодера. Мы все подскочили от громкого выстрела и почти человеческого крика в под’езде – алкаш ранил собаку и ретировался. Ветеринарной ночной службы в городе не было, бедную умирающую накололи какими-то обезбаливающими – она затихла, а щенят разобрали дети. С тех пор и пока соседка не переехала, дети пакостили ей песпрепятственно.
* На том же этаже жила «партизанка» - преинтереснейшее и вреднейшее существо. Утверждала, что ребенком была в отряде Ковпака, где и познакомилась со своим мужем. Каким образом она оказалась в Молдавии, добиться от нее было невозможно. Так как ее дочка была чуть младше меня, мама отдавала ей всю мою одежду. Основным занятием «партизанки» было, сидя на балконе, записывать, кто из молодых и во сколько ночью пришел домой. Так длилось до тех пор пока у ее 14-летней дочки не стал явно заметен живот – за виновником далеко бегать не пришлось, это был их квартирант, студент техникума. Он срочно женился, а довольная дочка стала рожать одного за другим детишек. Папаша сбежал. Когда подрос старший сын, их часто видели вместе в компании общих дам. Старшая дочь прямо в под’езде обслуживала клиентов, помогая матери вытягивать малолеток.
* Над ними жили немые – очень культурные и довольно обеспеченные. Их дочка прекрасно разговаривала, мама всегда с радостью помогала ей с английским.
* Зато рядом с ними жило могучее семейство, отца и сына Мирчу я немного описала в своей биографии, а дочку здесь.
* На том же этаже жил вначале преподаватель института, посадивший настоящий виноград, ко времени моего от’езда достигавший четвертого этажа, а затем его дочь.
* Над немыми жила моя приятельница, жуткой судьбы человек и великая жизнелюбица. Одного за другим она похоронила красавцев сыновей. Первого сгубила пьянка, второго – наркотики. Много я могла бы написать про нее, как она дома помогала младшему проходить ломки, сама делая капельницы, как терпела она наезды стамбульцев, обвинявших ее сына в краже сотен курток при побеге из их магазина, где работал зазывалой. Спала она тогда только по паре ночей в неделю, когда спускалась ко мне и считала, что ее не найдут.
* А еще на их этаже жил серьезный рэкетер, которого боялись собственная жена и теща.
А дом наш был в самом центре города. И вы по-прежнему полагаете, что я должна испытывать ностальгию ?
* Рядом со мной на первом этаже жила пенсионерка-фронтовичка, начавшая свой путь в Сталинграде, убежденная сталинистка. Это она настояла на моем от’езде в Израиль, надеясь, что здесь, среди своих, я смогу выжить. Это она дважды вытягивала («возвращала» было бы слабо сказать) меня к жизни, забеспокоившись, что я по два дня не давала о себе знать; первый раз обнаружив меня без сознания на полу и вызвав «скорую», второй раз надавав пощечин и напоив сладким чаем, когда я, впав в депрессию, на два дня залегла на диване, лицом к стенке. А сколько городских романсов она пела.
* С другой стороны жил, а потом пропал, мой ровесник, потерявший по пьянке ступни и выдававший себя в винном подвальчике за «афганца». Он постепенно пропил все из дому, соседи заходили посмотреть как он жарил яичницу на отданном ему в починку утюге или на на голубя, придушенного кошкой и заботливо уложенного хозяину на подушку для подкрепления. Сосед никогда не забывал угостить животное, покупая бутылку себе и бутылочку валерьянки для нее. Потом, пропив даже счетчик, пропал.
А как-то ночью пропала и дверь от его квартиры. Там периодически ночевали бомжи, иногда разводившие костер посреди квартиры, и ночью приходилось бежать заливать его зараннее наполненным ведром.
* На нашем же этаже жил бывший директор школы, медленно, но упорно спивавшийся благодаря своему промыслу – торговле самогоном. В трезвом виде любил побеседовать о политике, а в пьяном выискивал невероятные поводы для оскорблений. Частенько у меня среди ночи раздавались звонки, и в приоткрытую дверь мне протягивали деньги и пустую бутылку – люди ошибались адресом, очень хотелось хоть раз ошибиться тоже : взять деньги и налить воды.Когда я заглянула навестить его в больнице (дети отказались с ним общаться), он расплакался. Потеряв ногу, он вернулся совсем озлобленным.
* Над пенсионеркой жила «художница», тоже пенсионерка, подрабатывавшая написанием текстов на лентах для венков. Незаметно для нас, ее увлекли «иеговисты», давали читать литературу, а потом посоветовали прописать у себя семью молодых врачей. Меня не было дома, соседи рассказывали, под’ехала «скорая», «художницу», связанную спецхалатом, выволокли на носилках. Она кричала, просила соседей обратиться в милицию.
Разыскали мы ее в психдиспансере, дрожащую, подавленную. Сказала, что не дают теплой одежды и бьют. На милицию никто из нас не надеялся. Я занялась поисками ее единоверцев. В городе действовало несколько отделений общины «свидетелей иеговы». Вечер за вечером после работы я обходила эти молитенные дома в поисках ее «сестер» и «братьев». Все утверждали, что это не их участок. Наконец, в соседнем дворе я увидела парочку агитаторов с брошюрами, затащила их к себе, рассказала, что случилось. На что они ответили : «Это хорошо, что она страдает, это она грехи искупает, мы ей на неделе книги занесем». Теплую одежду они взять отказались, а нас к ней больше не пустили. Привезли «художницу» новоявленные соседи в ночь перед смертью. После похорон пригласили весь дом на поминки.
* Надо мной жила молодая семья, хозяйку я знала с детства. Ее мама прославилась тем, что оба ее мужа покончили с собой. Как впоследствии выяснилось, муж молодой был мелким рэкетером – на территории Румынии с дружками останавливали школьные автобусы из Молдавии, пассажиры которых (учителя и ученики) ездили подторговывать продуктами, тряпками – что и составляло основной приработок в семьях. Сантехника у нас была старая и заливали они меня регулярно. Рэкетер бегал по квартире, размахивал пистолетом, орал в трубку диспетчеру «аварийки», что он пристрелит их, если заявятся позднее , чем через 15 минут. Приходилось прикрикивать, чтоб он взял тряпку и вытирал лужу – тогда он откладывал пистолет (авторитет старших почему-то действовал).
* Рядом с ними жильцы все время менялись. Помню одну сволочь, которую злило, что детки ставили на их этаже коробку с очередной ощенившейся дворнягой. Как-то ночью соседка вызвала неумелого живодера. Мы все подскочили от громкого выстрела и почти человеческого крика в под’езде – алкаш ранил собаку и ретировался. Ветеринарной ночной службы в городе не было, бедную умирающую накололи какими-то обезбаливающими – она затихла, а щенят разобрали дети. С тех пор и пока соседка не переехала, дети пакостили ей песпрепятственно.
* На том же этаже жила «партизанка» - преинтереснейшее и вреднейшее существо. Утверждала, что ребенком была в отряде Ковпака, где и познакомилась со своим мужем. Каким образом она оказалась в Молдавии, добиться от нее было невозможно. Так как ее дочка была чуть младше меня, мама отдавала ей всю мою одежду. Основным занятием «партизанки» было, сидя на балконе, записывать, кто из молодых и во сколько ночью пришел домой. Так длилось до тех пор пока у ее 14-летней дочки не стал явно заметен живот – за виновником далеко бегать не пришлось, это был их квартирант, студент техникума. Он срочно женился, а довольная дочка стала рожать одного за другим детишек. Папаша сбежал. Когда подрос старший сын, их часто видели вместе в компании общих дам. Старшая дочь прямо в под’езде обслуживала клиентов, помогая матери вытягивать малолеток.
* Над ними жили немые – очень культурные и довольно обеспеченные. Их дочка прекрасно разговаривала, мама всегда с радостью помогала ей с английским.
* Зато рядом с ними жило могучее семейство, отца и сына Мирчу я немного описала в своей биографии, а дочку здесь.
* На том же этаже жил вначале преподаватель института, посадивший настоящий виноград, ко времени моего от’езда достигавший четвертого этажа, а затем его дочь.
* Над немыми жила моя приятельница, жуткой судьбы человек и великая жизнелюбица. Одного за другим она похоронила красавцев сыновей. Первого сгубила пьянка, второго – наркотики. Много я могла бы написать про нее, как она дома помогала младшему проходить ломки, сама делая капельницы, как терпела она наезды стамбульцев, обвинявших ее сына в краже сотен курток при побеге из их магазина, где работал зазывалой. Спала она тогда только по паре ночей в неделю, когда спускалась ко мне и считала, что ее не найдут.
* А еще на их этаже жил серьезный рэкетер, которого боялись собственная жена и теща.
А дом наш был в самом центре города. И вы по-прежнему полагаете, что я должна испытывать ностальгию ?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Re:
Date: 2003-06-26 08:07 am (UTC)